Театр духовной драмы "ПИЛИГРИМ"

I Главная I Репертуарная афиша I Пресса о театре I Гостевая книга I Сотрудничество I

<< назад

Театр духовной драмы "Пилигрим"

Я не очень люблю ходить в театр. Может быть, потому, что установка на "яркое бродвейское зрелище" с "живыми звездами", которая утвердилась на наших подмостках в последние годы, кажется мне сомнительной - "звезды" на сцене играют обычно хуже, чем на экране, да и сегодняшнее кино намного зрелищней самого зрелищного театра благодаря компьютерным спецэффектам и объемному звуку. Так что я шел на спектакль летучего театра "Пилигрим" с некоторым предубеждением. Я мало что слышал о нем. Знал только, что театр существует около пяти лет, что у него нет постоянной сцены и что спектакль, который я увижу, явно не будет претендовать на "яркое зрелище", более того, может даже показаться скучным. Последнее подозрение было для меня особенно выигрышным - скуку я люблю, являюсь ее горячим сторонником, считая ее чуть ли не единственным уголком в сегодняшней суматошной жизни, в котором можно передохнуть и собраться с мыслями.

В этом плане увиденный мною моноспектакль "Жатва Духа" по поэме Е. Кузьминой- Караваевой "Духов день" удивил. Он не был скучным и оставил больше вопросов, чем ответов, как и другие спектакли театра, которые я, заинтересовавшись, посмотрел.

Первый вопрос, который возник в голове,- есть ли у подобной камерности шансы выжить в контексте все той же "зрелищности со звездами"?.. Дело в том, что "Пилигрим" - театр семейный и держится фактически на двух людях - супругах Людмиле и Владимире Мезенцевых. Они играют главные роли, а Людмила сама пишет пьесы. В "Жатве Духа" она одна на сцене "держит зал" в течение часа с лишним.

Вопрос второй был более серьезным. Впервые в своей жизни я столкнулся с театром теологическим. В "Жатве Духа", в пьесах "Дорогой Гоги" и "Камера забытых вещей" сюжет посвящен сугубо духовным проблемам, причем духовным именно с религиозной точки зрения. Память моя была опрокинута в Серебряный век... Православная церковь и светский театр, совместимы ли они?

Сюжет "Камеры забытых вещей" довольно любопытен. У одного модного литератора пропала рукопись книги, существовавшая в единственном экземпляре. Но он знает, что в некоей Камере, специализирующейся на поиске пропаж, рукопись может найтись. Попав туда, литератор выясняет, что мир исчезнувших вещей чрезвычайно разнообразен. В Камере есть и забытая кем-то совесть, и пропавшая жизнь, и невыполненные обещания, короче говоря, предметы с человеческой точки зрения, невещественные, но каким-то непостижимым образом оказывающиеся в Камере в качестве трансматериальных объектов.

Я искренне сочувствовал Владимиру Мезенцеву, игравшему роль Служителя. Сочувствовал потому, что подобные двоящиеся роли (кто он, Служитель Камеры,- человек или ангел?) играть чрезвычайно трудно. Но Владимир достойно справился с задачей, пойдя по единственно правильному пути и максимально обытовив образ. Его Служитель носит заношенную душегрейку, кряхтит и шмякает губами, напоминая завхоза советской эпохи.

Естественно, что в Камере находится и забытая рукопись. Есть только одна загвоздка - в ее оценке. Автор, конечно же, считает, что рукопись бесценна. Служитель же дает понять, что цена ее в реальности стремиться к мнимой величине, так как произведение Литератора замешано на гордыне, себялюбии и отчаянии... Кончается эта история тем, что Литератор добровольно отказывается от своей рукописи, понимая ее истинную цену.

После каждого спектакля в "Пилигриме" происходит импровизированное обсуждение увиденного. Оно пока заменяет ребятам отклик в прессе. Из общения с ними становится ясно, что свою деятельность они рассматривают скорее как религиозную проповедь, облаченную в театральные формы, нежели как искусство в светском понимании этого слова...

Я возвращался со спектакля и думал, хватит ли этим людям простоты и скромности, так как поприще, ими выбранное, как бы изначально предполагает клтурны и заглавную букву в слове "дух". Но в любом случае здесь мы сталкиваемся с целым культурным явлением. Каждый год в стране проходит религиозный кинофестиваль, вот и в лице Мезенцевых появился православный театр... Эти феномены пролетают пока "мимо" критики. Попутного ветра нет, суденышко плывет при полном штиле, но если движение будет шириться, от оценки его не отвертеться. И все это в рамках конфессии, которая, в отличие от католицизма, относится настороженно к попыткам примирить религиозную духовность и светское творчество...

Одно лишь кажется бесспорным. Семейные театры существовали в России до революции, и нынешний "Пилигрим" свидетельствует, наверное, еще и о том, что жизнь в стране, как ни крути, нормализуется, позволяя талантливым и инициативным людям заводить не только свои продуктовые палатки, но и собственную театральную сцену.

Юрий АРАБОВ